Пелагея Константиновна Вульф и Федор Евлампиевич Вульф — свидетели Великой Отечественной войны в нашей семье. Прабабушка и прадед....
Война приносит боль, страдания и разрушения. Принесла их она и в нашу семью. Но война же помогла и этой семье обрести себя.
Прабабушка вместе со своей большой семьей жила в деревне. Много братьев, сестер, дяди и племянники. В те времена не было календарей в традиционном смысле этого слова — даты рождения детей записывали на крышке сундука, сверяясь с церковными праздниками.
Прабабушка в тот день, 22 июня, спросила у родных — когда у нее день рождения. Ответ был: хочешь — будет сегодня. Мужики пошли за бутылкой, но по радио объявили, что началась война.
Прабабушка во всеуслышание заявила, что не хочет праздновать день рождения в день начала войны, поэтому он праздновался на следующий день, 23 июня. Точную дату ее рождения мы так никогда и не узнали.
Хрупкая, невесомая, с тоненькими ручками и несгибаемым внутренним стержнем она, простая девушка в 15 лет, пошла добровольцем в больницу, работала санитаркой, прошла курсы и стала медицинской сестрой. Тяжелый труд без выходных, после смен лишь пару часов на беспокойный сон и снова — кровь, перевязки, смерть и бесконечная усталость.
В один из дней в больнице оказался солдат-живчик. Весь бойкий, энергичный, всё как-то подшучивал и над собой, и что оказался вдруг в госпитале. На душе от его слов и улыбки, не сходившей с лица, становилось теплей в суровый год.
Федор Евламиевич Вульф был сапером. Как только объявили о создании Панфиловцев — записался добровольцем одним из первых. О подвиге Панфиловцев уже написано и сказано немало. Велика Россия, а отступать им было некуда — позади Москва.
Прадед, как сапер, не сделал даже ту, единственную позволительную для профессии ошибку. Его ранило осколком снаряда, с которым работал товарищ. На себе прадед дотащил товарища до своих, а пока нес — красочно описывал, как будет петь и танцевать на его свадьбе.
История любви прабабушки и прадеда вышла из больничных стен. Они вырастили троих детей, воспитали шестерых внуков и еще больше правнуков.
Весельчаком и добряком он был всю жизнь. Помню, когда он уже передвигался с тростью, всегда снимал к моему приезду гитару с антресоли и давал побрынчать. Говорил: играй, а дед будет плясать. Готовил вареники с вишней, сытный и жирный бешбармак. И всё посмеивался, что я худой, "как селедка астраханская".
В День Победы прадед всегда надевал китель с медалями. "За боевые заслуги", Орден Отечественной войны I степени. Давал потрогать наградной металл и нам, детям. Мы радовались, и тоже хотели отправиться на войну. В этот момент прадед становился хмурым. Когда его спрашивали о войне в другие дни — не рассказывал, но глаза его наполнялись слезами. О тех событиях он вообще больше молчал, чем говорил, что это молчание было красноречивей любых слов.
Слезы наворачиваются на глаза у меня, пока я пишу эти строки и каждый раз вспоминаю своих свидетелей войны. Они прожили долгую, сложную, но счастливую жизнь, уйдя мирно во сне с разницей в почти 15 лет.
Дорогие прабабушка и прадед! Спасибо Вам большое за всё — за мирное небо, Родину, нашу семью и Вашу доброту.
Читать на "The Moscow Post"