«Конечно, такие новейшие системы, как «Орешник», они не имеют аналогов в мире. В случае группового применения они сопоставимы с применением ядерного оружия, но оружием ма...
.webp)
Перед этим высокопоставленных российских дипломатов расспрашивали американцы. Оба гостя хотели узнать, как Россия намерена ладить с действующей администрацией США, которой осталось шесть недель. Еще интересовались планами России на будущее, и особенно Украиной, сообщает корреспондент УтроNews.
Уже известный в России Такер Карлсон задавал вопросы главе МИД России Сергею Лаврову. В этот раз Карлсон прибыл в Москву, представляя команду Дональда Трампа, избранного президента США. Это чувствовалось в его разговоре с Лавровым.
Первый замминистра иностранных дел Сергей Рябков отвечал на вопросы Фредерика Плейтгена, работающего в Берлине.
Как отношения РФ и США сложатся после 20 января и что действующий президент-демократ еще успеет положить политическим конкурентам в «сундук» своего политического наследия?
Этюды в разных тонах
Американцы спрашивали, российские дипломаты отвечали. Слажено, но по-разному. Тексты интервью были опубликованы 5-6 декабря. Это два этюда, два «наброска с натуры», но в разных тонах. В первом, проглядывал «ООНовское» голубое небо. Во втором, выдержанном в багровых тонах, надвигалась буря.
Карлсон ошибся, ему бы с Рябковым. Он наседал на Лаврова, ему хотелось остроты, чтобы ярко, как он это умеет, «припечатать» уходящую администрацию США, показав сторонникам Трампа, что Байден не только развязал и финансирует войну на Украине, но и ведет дело к ядерной катастрофе.
Лавров, отвечая, говорил, что не видит «никаких причин, по которым Россия и США не могут сотрудничать». Если война и идет, то она гибридная, «усугублять ситуацию не хотим», но посылаем сигналы. Например, «Орешником». Обострений он избегал, говорил про желание иметь «нормальные отношения» с Соединенными Штатами, как «с великой державой».
Рябков указал, что в этих отношениях есть риски, они «высоки и продолжают расти». И объяснил причину – Западу «не хватает сдержанности», то есть умения общаться с окружающим миром, управляя своими эмоциями и действиями. В переводе с языка дипломатов - это неадекватные реакции на происходящее, что вызывает тревогу. «Ничего подобного не было ни в прошлом, ни в разгар холодной войны», - сказал Рябков.
Сам же министр заметил, что «официально мы не воюем», сделал упор на Уставе Организации Объединенных Наций, хотя предупредил, что Россия будет готова «использовать любые средства, чтобы не позволить Западу добиться успеха в нанесении нам [России] «стратегического поражения».
«Сообщение, которое хотели донести, испытывая эту гиперзвуковую систему в реальных условиях, заключается в том, что будем готовы сделать все, чтобы защитить наши законные интересы», - сообщил Лавров. Рябков тоже заявил, что «Орешник» - это «напоминание о здравом смысле», а США «недооценивают нашу решимость отстаивать и защищать фундаментальные интересы национальной безопасности».
Про Киев и Украину
Украина находилась в центре вопросов американских гостей. Им пришлось в очередной раз выслушать, с чего там все началось. Рябков сообщил, что «шансы на компромисс на пути, который избрали [сегодня] США и Киев, равны нулю».
Лавров говорил об Уставе ООН и правах человека, напомнил, что Киев начал войну на Донбассе. Донецк и Луганск потребовали независимости после государственного переворота в столице. Их стали обстреливать, они сопротивлялись. Войну остановили в феврале 2015 года, но Минские соглашения не помогли сохранить то, что когда-то называли Украиной, правда без Крыма.
Россия начала СВО, чтобы положить конец войне, которую киевский режим вел против своих же граждан. «Не мы начали войну», - сказал Лавров, заявив, что «предпочитаем мирное урегулирование путем переговоров на основе уважения законных интересов безопасности России, уважения живущих на Украине русских людей, их базовых прав, языковых и религиозных прав, уничтоженных рядом законов, принятых украинским парламентом».
Рябков заметил, что «западные лидеры полностью отвергают предысторию вопроса, иначе поняли бы, что 24 февраля 2022 года у нас не было другого пути, другого выбора, кроме как прибегнуть к силе, учитывая все то, что происходило раньше, с 2014-го и по сей день. Затем, вплоть до 2022 года, положение русских и русскоязычных на Украине продолжало ухудшаться», - сказал он.
И напомнил: «Полноценное членство [Украины] в НАТО — это обреченное мероприятие и одна из причин, по которой Россия начала специальную военную операцию. Речь не о достижении каких-то имперских целей. В нынешней ситуации мы видим угрозу нашим основным интересам, поэтому выход один: защищать их военными средствами», - заверил Рябков сомневающихся.
Опасность ядерной катастрофы
Глава МИД РФ тоже говорил, что «они [США и НАТО] отклонили наше предложение заключить договор о гарантиях безопасности и для России, и для Украины, для их сосуществования, о том, что Украина никогда не будет членом НАТО или какого-либо другого военного блока».
Задача перед дипломатами стояла непростая – предостеречь Вашингтон от эскалации конфликта до прямого столкновения с Россией. Но и не «перегнуть палку», вызвав страх, граничащий с соблазном нажать «красную кнопку».
Лавров заявил, что «не думаем о войне с США, которая может иметь ядерный характер». Военная доктрина РФ гласит, что «самое главное – избежать ядерной войны», - заявил он, напомнив, что о возможности обмена ограниченными ядерными ударами говорил американский контр-адмирал Бьюкенен из Стратегического командования Минобороны США.
Рябков же сказал, что «сегодня риски развития этого [Карибского] сценария не следует недооценивать никому. Сравнивать нам не с чем. У нас нет ни соответствующих дорожных карт, ни процедур, ни культуры поведения в подобных ситуациях».
Он вспомнил про обновленную ядерную доктрину и уроки, извлекаемые из того, что происходит на Украине и вокруг, про российскую «стойкость и твердую волю отстаивать свои интересы всеми средствами». Оговорился, что мол сегодня опасность ядерной катастрофы и апокалипсиса «не столь велика», как во время Карибского кризиса. Но указал на «отсутствие у Запада здравого смысла и неспособность к трезвому анализу».
Указал на «очевидную неспособность» оппонентов России «осознать, наконец, что давить на Москву бесполезно». Вспомнил про исторический опыт Запада в отношениях с Россией и «упущенные возможности» Договора РСМД, поставил на первое место уверенность в том, что все цели и задачи СВО будут достигнуты, «благодаря действиям на полях сражений».
Он звучал решительно: «Мой призыв и мое послание к деятелям уходящей администрации очень четкие: мы ответим. Если они будут провоцировать, мы найдем возможные варианты того, как отстаивать нашу твердую волю и интересы. … Не стоит недооценивать вероятность наихудшего из возможных исходов. Конфликт становится все масштабнее. С другой стороны, мы сделаем все, чтобы этого не допустить».
Люди, территории и переговоры
«В отношении России и Украины уходящая администрация Байдена проводит очень единообразную, одностороннюю, догматичную и идеологизированную политику», - заметил Рябков.
«Мы же сражаемся за живущих на этих землях людей, чьи предки на протяжении веков осваивали их, строили города, заводы. Мы заботимся о людях, а не о природных ресурсах», - объяснил Лавров причины СВО.
«Они не хотели жить при неонацистском киевском режиме и провели референдумы с соблюдением всех демократических процедур в рамках международно-признанного принципа самоопределения народов», - дополнил министра его заместитель.
Отвечая на вопрос корреспондента CNN о переговорах, Рябков сказал: «Нашу позицию изложил президент в заявлении от 14 июня. А украинскую — Зеленский... Если сравнить эти две позиции, то они, на первый взгляд, несовместимы и не могут быть приведены к единому знаменателю. Таким образом, на данный момент шансы на достижение компромисса равны нулю».
Заключительный и очень длинный вопрос, заданный Рябкову корреспондентом СNN, звучал, в частности, так: «Вы сказали, что территория, за которую вы сейчас сражаетесь, является, по сути, сердцем России, что сосредоточенные там русские люди и русская культура подвергаются маргинализации. И что сама эта земля тоже русская, как вы выразились. Разве не в этом причина всех катастроф, что обрушивались на Европу последние 2000 лет?», - спросил Плейтген.
Ответа Рябкова тоже был объемным. Он, в частности, сказал: «Слушайте, я не хочу проводить здесь параллелей с другим историческими ситуациями. Зато хочу сказать, что в политическом плане мы ведем себя весьма скромно и сдержанно. Я имею в виду все то, что можно и нужно было сделать, чтобы исправить ситуацию, которая становилась все более невыносимой для наших братьев на Украине. … Мы поступаем не без осознания негативных последствий. … И это трагично, потому что, как я уже сказал, альтернативного выхода попросту не было. Мы не хотим, чтобы это стало предвестником, началом каких-то ужасных событий в Европе. Конечно же нет».
И министр, и его первый заместитель вспоминали в ходе их интервью про систему «Орешник», внушавшую им уверенность. И не только им.
Читать на "Утро Ньюс"